Трудно представить, как на любой из экспериментов, о которых пойдёт речь в этой статье, мог решиться человек в здравом уме.  Тем не менее, все опыты были проведены в высшей степени уважаемыми и влиятельными докторами и учёными.

Макс фон Петтенкофер был известным немецким врачом-естествоиспытателем конца 19-го века. Он придумал много чего полезного; например, изобрёл респирационную камеру, которая теперь носит его имя, и разработал первую масштабную систему очистки воды в Мюнхене.

Но прославили его отнюдь не изобретения. В историю Петтенкофер вошёл, в первую очередь, как человек, отведавший напитка, приправленного… холерой. Эту гадость (культуру холерных вибрионов) он самолично вырастил из… как бы это поделикатней… анализов больного, мучавшегося  диареей.

Вернее, отмучившегося, потому что к моменту начала эксперимента пациент был уже мёртв.

Всё началось с того, что  знаменитый немецкий физиолог и будущий лауреат Нобелевской премии Роберт Кох открыл холерный вибрион, утверждая,  что он и есть настоящий и единственный возбудитель холеры. Петтенкофер же был убеждён, что сама по себе бактерия не так опасна и без определённых внешних условий болезнь развиваться не будет.

Он был абсолютно уверен, что люди подхватывали холеру не только потому, что вступали в контакт с больными, а ещё и потому, что редко мылись, имели довольно смутное представление о гигиене и пили сырую грунтовую воду.

В конце концов, отчаявшись убедить людей в необходимости соблюдения элементарных (для нас с вами) правил гигиены разумными способами, Петтенкофер и задумал весь этот эксперимент с холерным коктейлем.

Приняв зелье, он очень быстро почувствовал себя неважно (кто бы мог подумать!). Но… организм у доктора оказался на редкость крепким, во всяком случае, холера так и не смогла его свалить.

Учёный посчитал свой эксперимент вполне удавшимся, решил, что утёр нос Коху со всеми его сторонниками и получил железный аргумент для пропаганды чистоты как залога здоровья.

Кох на это парировал, что, доктору, вероятно, подсунули ослабленную культуру микробов. И сегодня, кстати говоря, многие специалисты склоняются к тому, что Петтенкофер таки переболел холерой в мягкой форме.

В общем, победил всё-таки Кох.

Тем не менее, современников впечатлил героический поступок гигиениста. И многие действительно задумались, что может и стоит кипятить воду – на всякий случай.

Позвольте представить ещё одного героя – английский невролог и нейропсихолог сэр Генри Хэд (1861-1940). Он знаменит революционным исследованием, связанным с изучением повреждений чувствительного нерва.

Эксперимент заключался в следующем: он перерезал нерв на собственной руке, а потом годами наблюдал и старательно записывал в тетрадку, как к повреждённой конечности постепенно возвращается чувствительность.

До этого Хэду неоднократно попадались больные с повреждением периферического нерва.  Но поскольку пациенты эти были, как на грех, без медицинского образования, и не владели терминологией, то внятного и детального описания своих ощущений добиться от них было невозможно. Поэтому никак не удавалось зафиксировать процесс выздоровления этих больных в последовательную, достоверную с научной точки зрения картину.

По собственным словам учёного, «вскоре стало очевидно, что многие наблюдаемые факты так и останутся без объяснения, если не провести более тщательный и продолжительный эксперимент. С больными такой эксперимент невозможен. Очевидно, что удобнее всего наблюдать развитие и исцеление собственного недуга».

Итак, решив, что другого выхода нет, Хэд попросил своего коллегу, чтобы тот сделал надрез на его руке и перерезал лучевой и наружный нервы. После этого в течение последующих пяти лет он наблюдал за поэтапным восстановлением чувствительности.

В период между 1903 и 1907 годами Хэд со своим коллегой доктором У. Риверсом провёл с этой повреждённой рукой 167 многочасовых опытов.

Хэд отворачивался, а  Риверс подвергал его руку разного рода воздействиям, для чего использовались самые разные инструменты: от гусиного пёрышка до раскалённой иглы.

В результате Хэд обнаружил две анатомически обособленные симпатические нервные системы, связанные с двумя видами чувствительности: протопатической и эпикритической. Эти две системы, как оказалось, восстанавливаются после повреждения с разной скоростью. Протопатическая чувствительность – более грубая и примитивная – это когда вы чувствуете что к вам прикасаются, но не можете точно сказать, в каком месте и с каким усилием. Эпикритическая чувствительность отвечает за то, КАК мы ощущаем прикосновение.

Американский военный врач и лейтенант Уильям Рэндольф Лавлейс II (1907-1965) занимался изучением воздействия на человеческий организм полётов на большой высоте.

Лавлейс известен как изобретатель кислородной маски для лётчиков. И, как вы можете догадаться, без членовредительства тут тоже не обошлось.

Дело было в 1943 году, шла Вторая мировая война.  Лавлейс много раз наблюдал, как лётчики, прыгавшие из самолётов с высоты 35-ти тысяч футов (или, приблизительно 10-ти тысяч метров) теряли сознание от недостатка кислорода. Вместо того чтобы сразу догадаться о необходимости специального снаряжения, врач поначалу решил, что это просто лётчики попадались какие-то больно нежные…

Чтобы разобраться, в чём тут всё-таки дело, он сам совершил прыжок с бомбардировщика B-17 с высоты более 40 тысяч футов (или 12 тысяч метров). Когда парашют раскрылся, Лавлейс тут же отключился и обморозил руку, потому что одна перчатка с него слетела. Ценой такой вот жертвы и была установлена необходимость кислородных масок для высотных полётов.

После этого Лавлейс устроился на работу в НАСА, но там ему экспериментировать над собой уже не дали.

Итальянский доктор эпохи Ренессанса Санторио (1561-1636) посвятил свою жизнь изучению обмена веществ, для чего прожил целых тридцать лет практически не сходя с весов.

Учёный сам смастерил большие, самые точные, (насколько это было возможно в то время), весы и педантично взвешивал самого себя, всё, что ел или пил, а затем и всё, что из его организма выходило. Потом он сравнивал вес пищи и питья с весом кала и мочи.  Санторио заметил, что на выходе вес получается меньше, чем на входе и пришел к выводу, что часть съеденной им пищи утрачивалась в результате процесса, который он назвал «неощутимым потоотделением».

Истории всех предыдущих учёных меркнут по сравнению с тем, на что ради науки решился знаменитый английский доктор Джон Хантер.

Авторитет Хантера (1728-1793) был действительно очень велик. Среди его пациентов были Бенджамин Франклин, Адам Смит, лорд Байрон и король Георг III.

В то время, когда Хантер был практикующим врачом,  проституция в Лондоне была невероятно распространённым явлением. Одна проститутка приходилась на 27 лондонских мужчин.

Стоит ли говорить, что венерические заболевания цвели пышным цветом.

Очевидно, что Хантеру приходилось лечить толпы пациентов с венерическими заболеваниями. К тому времени все уже знали, что эти болезни передаются половым путём, но как они развиваются и как связаны друг с другом – никто понятия не имел.

Наблюдая пациентов, больных сифилисом и гонореей, Хантер выдвинул гипотезу, согласно которой оба заболевания вызываются одним и тем же возбудителем. Он считал, что это, в сущности, одно и то же заболевание, но на разных стадиях.

Для того, чтобы доказать верность своей теории, Хантеру нужно было привить гонорею кому-нибудь, кто точно никогда не болел ни одним из венерических заболеваний. И  если испытуемый заболеет гонореей (к тому времени он уже решил, что этим кем-то станет сам), и у него не обнаружится никаких симптомов сифилиса – будет ясно, что это разные заболевания.

Хантер привил себе выделение из уретры больного гонореей, после чего у него обнаружились признаки сифилиса (к счастью, болезнь потом удалось благополучно вылечить препаратами ртути). Теория, казалось бы, была доказана.

Но…

Оказалось, что игла, которой Хантер делал себе прививку гонореи, была уже к тому времени заражена сифилисом. Учёный об этом не знал и когда заболел обеими болезнями, посчитал свою ошибочную теорию верной.

Но что хуже всего, из-за его безупречной репутации развитие истинных знаний о венерических заболеваниях затормозилось надолго.

Джон Холдейн (1892-1964) был британским генетиком и биологом. В 1920-х он написал ряд важных и популярных эссе по генетике и эволюции.

Человеком Холдейн был образованным, бесстрашным и прямым, с роскошными пышными усами. Список опытов, которые он  поставил на самом себе, можно читать как роман.

По слухам, однажды он как-то хлебнул соляной кислоты только для того, чтобы понять, как это скажется на работе мускулов; кроме того, он морил себя голодом, погружался в лёд и дышал углекислым газом – всего и не перечислишь.

В 1939 году, после трагической гибели команды подводной лодки «Тэтис», его попросили помочь Британскому флоту в изучении воздействия глубоководных погружений на человеческий организм.

Холдейн решил испытать все перегрузки на себе,  и для их имитации заперся в специальной стальной барокамере, дверь в которую была затем наглухо задраена. Эксперимент закончился серьёзным повреждением позвоночника. Дикие боли мучили учёного всю оставшуюся жизнь.

Однако, Холдейну удалось доказать ошибочность некоторых положений инструкции британского адмиралтейства о мерах спасения с тонущих подводных лодок. Результаты его опытов были опубликованы во всех английских газетах, а сам Холдейн стал национальным героем.