«Самый ебаный стыд случился со мной в авиационном училище. Тогда мы с ребятами выпили на дне рождения одногруппника и пошли за добавкой. В магазине я встретился глазами с тетей Верой — повариха (размеры соответствующие) лет сорока пяти нашей столовой. Надо упомянуть, что она изрядно подпитая была тоже. В итоге, мое сознание включилось только в каком–то темном парке, я несчадно жарил тетю Веру в позе догги–стайл, а под нами на осенней листве был постелен ее светлый плащ. Больше я в нашу столовую не ходил.»

«Будучи учениками 11 класса, надрались в освободившийся по случаю квартире друга нашего Андрея. Андрей собственно оказался самым не подготовленным к обильным возлияниям, где–то за час или два до прихода его родителей он отрубился, признаков жизни акромя тихого посапования не подавал. Опасаясь его наказания, мы решили спасти друга, завернули его в ковер и поставили стоймя за гардинами. План почти сработал, Андрея родители обнаружили только спустя час после прихода, по запаху, т.к он в этом ковре обосрался.»

«жил с родителями в однокомнатной квартире.
праздник 9 мая в 11–м классе отгуляли с друзьями на ура.
проснулся от сильно яркого света.
увидев охуевший взгляд родителей, понял, что что–то не так.
я просто стоял и ссал на пианино, предусмотрительно подняв крышку клавиш…»

«На Арбате в течение пяти лет стоял ларек, который торговал орденами: наверху были фальшаки, а ниже — реальные ордена. Рекламировался этот ларек обезьянкой во френче с медальками. Люди проходили мимо и ничего не говорили. А Чичкан решил пригласить эту обезьянку на вернисаж, показать людям: вы говорите, что Великая Отечественная война — это самое святое, и не замечаете, что у вас под носом такое. В результате агрессия была против меня и Чичкана, а не против явления! Обещали убить, говорили самые страшные слова. И так всегда! Это не значит, что художник должен уменьшать резкость провокаций, но он должен понимать, что негативная энергия как минимум в начале будет всегда направлена против него.»

«В моем внутреннем рейтинге курящий человек всегда получает “-1″ к моему отношению к нему. Я не курю сам и не люблю людей, курящих при мне. Выпускать дым рядом с некурящим собеседником – это всегда проявление неуважения. Приличные люди, чтобы покурить, выходят на балкон или отходят в сторону, никому не мешая.
Курение, как и любая общественно-порицаемая привычка, будь то пьянство, или онанизм – есть процесс достаточно интимный. Дифференцирование нравов и моральный дуализм приводят к тому, что, скажем, дрочить на улице – неприлично, а курить – прилично. Некоторые найдут распитие пива на улице нормальным, а некоторые настолько интеллигентны, что пьют только дома или в специально отведенных для этого местах.
Курение – это зависимость, а любая зависимость – это проявление слабости и малодушности. Я наблюдаю огромное количество людей, для которых анекдот “Бросить курить легко. Я уже 10 раз бросал” вовсе не анекдот, а не очень признаваемые реалии. Нормальный человек не будет демонстрировать обществу свою слабость и курить на людях.»

«Я как–то раз во времена голодной студенческой молодости занимался за гроши малые малярными работами. И была у меня работёнка на объекте рядом с ДК Меридиан, что рядом с метро Калужская, в ДС. Тогда Меридиан был чем–то вроде нынешнего ДК Горбунова — каждый вечер хорошие концерты, движняки и прочие удовольствия. Зацепила меня как–то афиша концерта Александра Ф. Скляра. На концерт хотелось. Но до зарплаты было далеко. Но хотелось. Вот тогда–то в моей голове созрел страшный план. В конце дня, как был, с кисточками, ведёрком краски и в рабочей одежде я подошёл к большой очереди, оттёр всех забрызганным краской плечом, буркнул бабушке–билетёрше: “работаю я тут” и прошёл внутрь. В туалете переоделся в цивильное и отправился в концерт. »

«думал, что если не крутить постоянно рулем — машина перестанет ехать.
считал, что я и все мои друзья родились сразу после войны с немцами (наверное слишком часто слышал о второй мировой вот и подумал, что она была только что), но те кто был младше на год или два родились неебово после войны.
думал, что если поцелует девочка, то на ней надо будет жениться. одного мальчика поцеловала толстая и некрасивая девочка, он долго плакал из–за предрешенной своей судьбы. мы успокаивали его как могли, дали конфет и ягод, вечером он собрал дома свои игрушки в мешок и пошел жить с ним жить к новой жене. родители и бабки с дедами весь следующий день гоготали на весь двор. а к пацану прилипло погоняло жених.»

«Я в детстве думал, что люди, говорящие на других языках, смеются тоже как то совсем по другому. Когда я первый раз увидел иностранцев, которые засмеялись, я подумал “а почему это они по русски смеются? наверно потомучто туристами сюда приехали и хотят вежливо себя вести”»

«Я в детстве думал что на севере у нас Ядовитый океан. Когда научился читать, посмотрел в атлас и разочарованию моему не было предела. Ледовитый — это же так скучно! И вообще когда я узнал, что карта нашей дрянной планетки уже нарисована, мне стало тоскливо. Хули делать в мире, где вся местность уже разведана?»

«Когда мне было года 4 меня отправили к тетке в Николаев. Сама она родом из Одессы, что многое потом обьяснило. Она поварила в заводской столовой и иногда меня брала с собой. Я очень удивился, когда она, делая отбивные, херачила молотком по кускам мяса и поинтересовался — зачем?
— Микробов убиваю, вот вы кацапы прям так жарите, потому и болеете.»

«Была уверена, что в прокладки для женщин, рекламу которых вечно крутили по телевизорам, — нужно писать. Как памперсы для взрослых. Мне казалось охуительным то, что люди адекватно относятся к таким вещам. Захотел ссать — ссы. Все ждала того момента, когда я вырасту и перестану пользоваться туалетом как таковым. Дождалась, блядь.»

«в одессе в 80–х гг вдоль потемкинской лестницы был эскалатор (сейчас построен фуникулер). и когда мне бабушка сказала “сейчас мы пойдем кататься на эскалаторе”, я всю дорогу думала, что нас посадят в огромный ковш экскаватора и будут катать.»

«Пытаясь выстроить отношения с партнером, мы часто попадаем в ловушку неоправданных ожиданий и следующих за ними разочарований. Типичная история из моей практики, когда на консультацию приходит девушка, расстроенная отношениями со своим партнером. Однако в разговоре выясняется, что она только и делает, что предъявляет к нему бесконечные требования. Например, девушка надеется, что юноша будет дарить ей цветы. А он не дарит. Просто в его семье не было традиции дарить цветы. Но девушка переживает: если юноша не дарит цветы в «конфетно-букетный» период, что же будет потом? И решает, что он ее недостаточно любит. При этом юноша не виноват, что барышня придумала себе некий идеал, а он – реальный человек – в него не укладывается. Когда партнер не оправдывает ожидания, есть два варианта развития событий: Либо вы либо принимаете человека таким, какой он есть и строите с ним отношения, либо расстаетесь и ищете другого.»

«В паре могут возникать отношения зависимости, люди часто живут по принципу «я страдаю, значит, я существую». Эта позиция уходит корнями в нашу культуру, где страдания имеют положительную окраску, страдать − значит что-то чувствовать, жить «полноценной» жизнью. Человек, казалось бы, может избавиться от любовных страданий и радоваться жизни, но часто он этого не делает. Однажды к нам на консультацию пришла женщина. Они расстались с партнером, и ей было сложно пережить этот жизненный этап. По ходу разговора выяснилось, что мужчина проявлял над ней физическое насилие. Из-за этого партнеры на время расставались, но потом женщина прощала партнера, и они мирились. В периоды «перемирия» на консультациях она заявляла: «Мы же отличная пара, когда не ссоримся, я не вижу причин для расставания». В таких ситуациях женщины часто обманываются, полагая, что если в конкретный момент все хорошо, то все изменится к лучшему. Если в отношениях физическое насилие случилось один раз, наша задача предупредить о динамике: насилие будет усиливаться, а промежутки между периодами агрессии − сокращаться. Этой женщине понадобилось пройти несколько циклов насилия − примирения, чтобы найти в себе силы выйти из этих отношений.»

«К христианству нынешнее государственное псевдоправославие имеет такое же отношение, как Аркадий Дворкович к либерализму, а Максим Шевченко — к русскому национализму. Чаплинские фантазии о православном дресс–коде, попытки запретить рок–оперу “Иисус Христос — суперзвезда” и ссылки на решения Трулльского собора в ходе судебных прений — это не проявление веры, а мракобесие в чистом виде. Причём беснуются в даннoм случае люди, получившие советское атеистическое воспитание и проникшиeся глубоким презрением к христианским ценностям. Результатом их юродства может стать появление у многих русских отвращения к вере и церкви (кажется, у некоторых оно уже появляется)»

«Меня вот таксисты выводят. Это же пиздец что такое! Те, которые стоят на остановках. Вечером еду, дорога стоит РЕАЛЬНО 200 рублей. Т.е. можно постоять, третья пойманная машина отвезет за двести. Я плачу триста, потому что не хочу стоять и уезжаю с первой же машиной–попуткой, а эти говнюки за такую дорогу просят 700! 700, блять, рублей! И не едут даже за 400! Кто–то с ними значит ездит? КТО, блять?
Эти говнюки целый день стоят ни хуя не делаю. Они блять даже книжку не читают! Охранники читают, а эти нет! НИЧЕГО НЕ ДЕЛАЮТ! Одна–две поездки в день. И зарабатывают они больше меня. Зарабатывают в среднем 100–150 тысяч в месяц. Вот эти — бесят. Выгнать всех к чертовой матери.»

«Вот случай на днях, у входа в ТЦ мы с женой замечаем, как мужчина херачит расфуыфриную даму в табло, при этом между ними ребенок лет 10. Ну он херачит, потом берет ребенка и уходит, она за ним. Ну я и какой–то мужик отдернули этого чувака, вернули дитя даме, которая тут же отправилась в ТЦ, а мужик опять за ней, охрана стоит глазами хлопает. Пох.
А вот как только я попытаюсь на эскалаторе велик детский поднять или коляску, так блять сразу его вырубают.
В общем, охрана у нас сейчас во многих местах вместо пугала.»

«Я на питерском форуме слушала выступление прокурора штата Нью-Йорк, и одна часть ее выступления меня просто поразила. Она говорит: вы много рассуждаете об уголовных делах против предпринимателей, у нас тоже такие есть. Но, перед тем как возбудить уголовное дело против компании, я очень много думаю. Я понимаю, что институт уголовного преследования — это мощное оружие, которое может разрушить компанию. И каждое мое действие может на­вредить бизнесу. А если я наврежу бизнесу, государство потеряет рабочие места и налоги. А самое главное, что у нас есть, — это рабочие места и налоги. И это говорит прокурор! Вот так нужно об этом рассуждать. »

«В 12 лет я получила в подарок пособие «Детская сексология». В нем была бесценная информация: как растет грудь, что такое месячные, а кроме того, из этой книги я узнала, что сексуальные фантазии — это не стыдно, а от мастурбации ничего не отвалится. Вовремя подаренная книга избавила меня от необходимости задавать родителям неловкие вопросы — о том, чтобы задавать их педагогам, не было и речи. «Сексуальное просвещение» в нашей школе выглядело так: девочки принудительно сгонялись в актовый зал, где толстая и злая тетка-гинеколог в течение часа рассказывала о том, что от секса бывают сифилис и гонорея, сопровождая лекцию фотографиями всей этой красоты…»

«— Первая глобальная причина сексуальных дисфункций — это внушение ребенку идеи, что секс — это грязно, плохо, стыдно, что от этого болеют. 90% моих клиенток несут в себе внушенную мамой идею, что в сексе нельзя получать удовольствие. И таких родителей достаточно много.
— Иными словами, родители часто вообще не хотят, чтобы их дети занимались сексом?
— Родителям хочется, чтобы это случилось «только по большой любви» и чтобы они об этом не знали, а еще лучше — после свадьбы. В итоге они передают ребенку двойные послания. Мама говорит: «Да, конечно, ты можешь заниматься сексом». А на невербальном уровне транслирует: «Но ни в коем случае этого не делай». И в психике ребенка возникает противоречие вплоть до физиологических проявлений. Есть такое нарушение — вагинизм. Это спазм мышц влагалища и внутренней поверхности бедра, делающий половой акт невозможным: девушка хочет, а тело не пускает.»

«Точечные политические репрессии – это все равно политические репрессии. И еще – вроде бы банальность, но важная, – если людей сажают за неприятные лично вам слова и мысли, то сажают их все-таки за слова и мысли. Существительные здесь важнее, чем прилагательные.
[...]
Еще одного поймали. Говорят, хотел весь воздух из России в Гондурас перекачать, чтобы все тут позадохнулись. А сам бы он потом в герметичном скафандре декреты издавал. По телевизору показывали. В телевизоре врать не станут.
Подумаешь, тоже, какая новость. Еще одного.
Внутри костенеющей обыденности кажется, что ты – почти в безопасности. Нет, конечно, если бы 37-й. Если бы массово. А так.
Но на самом деле в политике работает другая теория вероятностей. И разницы между точечными и массовыми репрессиями с точки зрения каждого конкретного аборигена нет. Когда вас поймают, потому что вы не понравились, например, участковому, и внезапно выяснилось, что вы – человек неблагонадежный и вообще, скорее всего, собирались сдать наш атомный флот сомалийским пиратам, вам будет все равно, посадят ли заодно еще миллион народу. Или нет.»

«Если в России пациент умрет по ошибке врача, доктору как минимум объявят выговор, но могут и посадить. Однако если врач не сообщит о потенциальном доноре трансплантологам и, возможно, лишит пациента с хронической почечной недостаточностью шанса на жизнь, ему за это ничего не будет. В Белоруссии такой поступок приравнивается к неоказанию медицинской помощи. Как результат — эта страна давно обогнала нас по количеству трансплантаций.
Проблема еще в том, что не все наши врачи знают о такой необходимости. В стране есть всего три кафедры, которые проводят короткие лекционные курсы по трансплантологии. В основном же врачи не понимают, что у нас проводятся трансплантации органов, что больных, нуждающихся в пересадке печени, сердца, в России можно лечить, а не отправлять умирать.
Если говорить о социальных причинах, то единственным законным препятствием к трансплантации может стать лишь прижизненный отказ умершего от донорства.
Официально заявляю, что все религиозные конфессии, распространенные на территории России, однозначно высказались в пользу трансплантации и посмертного донорства.»

«Знакомый врач пишет диссер и ему нужна была картинка рентгена, где в человеческий таз вворачиваются два шурупа. Работы на полчаса. В смысле, самой работы на две минуты, но ему приходилось мне объяснять «левее–правее», «тут осветлить, тут сделать трещину» и т.д.
И тут я слышу, как его жена начинает ему ебать мозг раздражённым голосом:
— Когда ты закончишь? Я тут отель выбрала, как лучше — с душем и ванной или просто с ванной? Или с душем?
— Дорогая, сейчас я буквально 10 минут и посмотрим, какие варианты ты нашла.
— Ты что не понимаешь? Мне надо выбрать сейчас!
— Но до завтра это же терпит? Мы завтра же будем заказывать?
— Но я должна знать сейчас!
Блять! Ёбаная рогата тварь! Тебе муж горбатится, зарабатывая на твои трусы–путёвки, а ты стоишь рядом и истеришь!
Я бы в прямом эфире ей в щи и нахуй жить к маме на долгие–долгие годы. Сдушем, ванной, душем+ванная, джакузи, сидячая и т.д.
Ёбаные пёзды… А чувак такой интеллигентный (я его только по скайпу знаю, сделал ему пару работ недавно), наукой ещё занимается. И тут такая, которой в ноль часов пизду прищемило атласом туриста и она тычет его какой–то хуйнёй, которую всё–равно сейчас не претворишь в жизнь: ночь, туроператоры спят, сраную её заявку увидят только утром.»

«Пиво или чего покрепче после работы в пятницу, потом еще в субботу–воскресенье, “ну выходной же”, потом в понедельник Балтика номер три перед работой, а то и в метро, между перелистыванием журнала “Лучшие анекдоты” или разгадыванием японского кроссворда, а в четверг “Зенит” играет же, ну там чай с коньячком, потом с парнями отметить победу ну и тд и тп — вот скажите зачем выбирать такой образ жизни, если существует 6 миллиардов других?»

«В первый день в Москве мы отправились ужинать в ресторан азиатской кухни «Зю». Мы пришли минут за 40 до закрытия заведения, и официантки даже не попытались нарисовать на лицах улыбки. Свободных столиков не было, и мы водрузились на барную стойку. Меню принесли не сразу и не всем. Недостающее принесли после нескольких напоминаний. Мои спутники не нашли в этом ничего вопиющего: «Не плюнули в еду, да и ладно!».
Официанты в местных заведениях не представляются в принципе. Будь это небольшой камерный ресторанчик или пафосный стейк-хаус «Гудман». В лучшем случае на официанте будет бейдж. Я не говорю, что это хорошо или плохо, но такой подход делает официанта лишь посредником между гостем и едой, снимает с него обязанность создавать настроение и атмосферу заведения. И в итоге гости не приходят «на официанта». Они могут приходить на еду, на интерьер, но не на персонал.
Впрочем, местный общепит, кажется, вообще не беспокоится о том, вернется гость еще раз или нет. Ресторан, который работает до 23:00, может не пустить уже в 22:20. «Кухня закрылась». А если пустят, то ровно в одиннадцать начинают намекать, что гостям пора бы и честь знать: демонстративно двигают мебель, шепчутся на барной стойке и – внимание! – отключают вайфай. Последнее практикуют, в частности, в «Счастье» и в «Giardino Italiano». Понятно, что рестораторы завязаны на закон, который запрещает им работу после 23:00, но это уж совсем какой-то варварский способ избавиться от гостей.»

«В США, например, религиозные фундаменталисты в политике продвигают “воздержание” и “никакого сексуального образования”. В итоге чем религиознее и “пуританскее” штат — тем больше подростковых беременностей, в том числе и повторных. Поскольку идиоты и ханжи запретили секспросвет, многие залетают тупо потому, что сведения о предохранении получают из баек и городских легенд. Потому что какие–то ебанашки считают, что “это вырастит блядей”»

«я вообще никогда не понимал почему у нас салат должен выглядеть как что–то, а не как нарезанные кубиками/брусочками/колечками овощи или мясо.
шапка маномаха, какие–то нелепые животные, которые выглядят как при смерти, подсолнухи с чипсами принглс, ромашки, майонезные луга обильно засаженные консервированными грибами. зачем блядь это всё?
ладно, если это готовят детям, так как даже взрослому человеку смешно от этой нелепости. но зачем эти бутафорские художества ставить на стол вместе с бутылкой водки?»

«Знаете, когда я снимала фильм «Каникулы» про манси — поселение людей, убежавших далеко в тайгу от наступления нефтяных вышек, — они рассказали замечательную историю. Манси же спиваются, как все северные народы, очень много трагедий от этого. Наши манси потеряли когда-то по пьяни оленье стадо и уже много лет живут без оленей — а значит, ничего делать не могут, потому что это монокультура такая. Ну, еще немножко охота на соболей. И по осени к ним приезжают русские, которые за литр водки покупают шкурку, за которой еще походи по тайге. Так и живут: манси — шкурку, наши — водку. И вот один из охотников перестал пить. И оказался самым несчастным и самым нищим в поселке, потому что у него появилось достоинство: он не стал уже эту шкурку за бутылку отдавать, ему нужны были реальные эквиваленты этой шкурки. И все — он оказался без денег, без водки, он оказался никем.»

«Я помню рассказ одной старой режиссерши. Она уже умерла. Ее родители работали когда-то в ЦК партии. А потом, уже в шестидесятых, случился коллапс. Однажды эта знакомая пришла домой и увидела там семь унитазов разных цветов. Она спросила: «Мама, что случилось?» А старенькая мама, бывшая работница ЦК, говорит: «Понимаешь, дочка, все время был один, и я знала, что покупать, а здесь надо выбрать. Я взяла все семь». Способность выбирать — она ведь формируется. Этой способности нет практически ни у кого. Кто приучил этих людей выбирать? Они всю жизнь на одном заводе. Они всю жизнь выбирали одного правителя из одного. Есть Путин — нет больше вариантов. Кстати, вариантов-то и нет. Кто нам предложил другой вариант? Это мнение людей, которые не способны к выбору. »

«Постоянные напоминания о том, что ты никто, и звать тебя никак, настроения не поднимают – особенно если тебя интересует не собственно Чирикова и Pussy Riot, а скорее общие для всех правила игры: грубо говоря, чтобы судьба человека в России не зависела от того, что у него нарисовано на футболке, работают ли его родители в ФСБ и нашел ли он хитрый способ получить финансирование из госбюджета. Представьте, если бы в стране завязалась широкая общественная дискуссия о том, стоит ли чистить зубы по утрам, и сторонникам движения за чистые зубы непрерывно пеняли бы на то, что их позиция народу непонятна, сами они жалкие отщепенцы и вообще все это оскорбление вековых устоев – подозреваю, что многие из них плюнули бы и в ущерб собственному здоровью забросили за комод щетку и пасту. Против аргумента “народ вас не понимает и никогда не поймет” нету приема, умело им пользуясь, можно любого человека – будь он политиком Навальным или композитором Шостаковичем – лишить уверенности, покоя и желания что-либо делать.»