Во время ВОВ были не только герои, но и предатели, перешедшие на сторону врага и ставшие карателями.
Этот рассказ о некой «Тоньке-пулемётчицы». Это была женщина Антонина Макарова, москвичка, служившая в 1942–1943 г. у карателя Каминского в его «Локотском округе» в качестве палача в ходе массовых расстрелов из пулемёта. Судьба её была удивительна — в возрасте 19 лет, ещё девчушкой, медсестрой попала в окружение и после 3 месяцев скитаний с другим «окруженцем», вышла в посёлке Локоть, где орудовала банда «полицаев» Каминского.
Тоня тронулась умом, т. к. удовлетворяла похоть любого полицая, и, в конце концов, её совершенно пьяную вывели и усадили за пулемёт. Напротив были обречённые на расстрел, а её попросили их расстрелять, что она и сделала. Так она стала работать палачом в полиции Каминского.
«Все приговоренные к смерти были для меня одинаковые. Менялось только их количество. Обычно мне приказывали расстрелять группу из 27 человек — столько партизан вмещала в себя камера. Я расстреливала примерно в 500 метрах от тюрьмы у какой-то ямы. Арестованных ставили цепочкой лицом к яме. На место расстрела кто-то из мужчин выкатывал мой пулемет. По команде начальства я становилась на колени и стреляла по людям до тех пор, пока замертво не падали все…» — рассказывала она потом на допросах.
«Я не знала тех, кого расстреливаю. Они меня не знали. Поэтому стыдно мне перед ними не было. Бывало, выстрелишь, подойдешь ближе, а кое-кто еще дергается. Тогда снова стреляла в голову, чтобы человек не мучился». Ей было, когда она работала палачом, 20–22 года! Часто ей приходилось расстреливать людей целыми семьями, включая детей.
По вечерам Тоня наряжалась и отправлялась в немецкий клуб на танцы. Другие девушки, подрабатывавшие у немцев проститутками, с ней не дружили. Тоня часто напивалась до чёртиков и спала со всеми подряд, меняла партнёров как перчатки. Утром начиналась работа.
«Если мне вещи у приговоренных нравятся, так я снимаю потом с мертвых, чего добру пропадать. Один раз учительницу расстреливала, так мне ее кофточка понравилась, розовая, шелковая, но уж больно вся в крови заляпана, побоялась, что не отстираю — пришлось ее в могиле оставить. Жалко…».
В 1943 году Тоня и ещё несколько проституток заболели венерической болезнью, и их отправили в тыл. В ходе стремительного наступления наших войск Тоня затерялась в тылу и растворилась среди населения. После войны она успешно прожила в течение 33 лет, вышла замуж, стала ветераном труда, почётной гражданкой своего городка Лепель в Белоруссии. Ее семья имела все положенные по статусу льготы: квартиру, знаки отличия к круглым датам и дефицитные товары.
Муж у нее тоже был участник войны, с орденами и медалями. Две взрослые дочери гордились своей мамой. Её часто вызывали в школу рассказывать детям о своём героическом прошлом фронтовички-медсестры.
Тем не менее, её искало советское правосудие, и лишь через много лет случайность позволила следователям напасть на её след. Она во всём призналась, как будто она давно ждала людей «в штатском». Был суд и приговор – высшая мера социальной защиты. В 1978 году в возрасте 55 лет ее расстреляли.
видео-версия
