Пишешь серьезный стих, злободневный такой, протестный,
Или, наоборот, какую-то милую чепуху.
Пишешь себе. И вдруг в середине текста
Появляется хуй.
В смысле, не половой орган или пацанчик мутный,
Не «у Васи был хуй», не «тут пришел стремный хуй».
Просто хуй, без контекста. И ты думаешь три-четыре минуты –
А зачем он стиху?
Ну, писался же текст, слова в нем были цензурные,
Про войну там, любовь, про то, что все впереди.
И внезапно – хуй. И уже считаешь, что в урну
Текст почти угодил.
Вроде, ты не ханжа, не морали ложной заложник.
Слово хуй для тебя ни разу вообще не табу…
Вспоминаешь чужие стихи – в них хуй был там, где положено.
А в твоем вот – на лбу.
Хуй так хуй. Теперь уже поздно рулить обратно.
Пусть на лбу. Значит нужен там, черт его побери.
Текст дописан. Ты буквы стираешь в нем аккуратно,
Оставляя лишь три.
Николай Римм
